Сказки старого Вильнюса V - Макс Фрай

– Если под «первым взглядом» ты подразумеваешь первый кусок курицы, то да, – откликнулся бармен. – Она так страшно рычала, невозможно устоять.

– У меня тоже любовь с первого взгляда! – отрезала Свете. – Не хочу никому ее отдавать.

И демонстративно поцеловала кошку в макушку, между ушами: моя!

– Ладно, не хочешь – не отдавай, – пожал плечами зеленый. – Главное, в речку за собой не тащи. В рыбу эта маленькая леди даже у меня, пожалуй, не превратится. Никаких шансов! Хищники никогда не превращаются в свою еду.

– Я знаю, – серьезно согласилась Свете. – И это большая проблема!

Нелли слушала их краем уха, не вникая. Не до того! Таращилась на зеленого человека с бесцеремонным любопытством, а на самом деле, в надежде воочию убедиться, что удивительный цвет лица, рук и всего остального – это просто грим. Тогда бы ей сразу полегчало. А что на потолке сидел – подумаешь. Просто клоун, ну, в смысле какой-нибудь акробат. Или, например, каскадер. Чем только люди не зарабатывают на жизнь. А книга и стакан – рабочий реквизит, на какой-нибудь зверской липучке. Наверное, в их клоунских кругах обычное дело, вот совершенно не удивлюсь.

Никаких следов краски она так и не разглядела. Но твердо сказала себе: значит просто очень хороший грим. Качественный. Какие-нибудь новейшие технологии. Знать ничего не желаю, сказано – грим, значит грим!

Нелли всегда была стойким бойцом за свое душевное равновесие. А уж сегодня сам бог велел сражаться за него до последней капли крови. Очень уж хороший выдался вечер. Может быть, вообще самый лучший в жизни. И никаким зеленым типам его не отравить.

– …На худой конец, вы всегда можете решить, что просто спите, – внезапно сказал зеленый. – Например, уснули в машине, еще на границе. Не идеальный вариант, зато самый простой. Присниться может вообще все что угодно. Даже я.

Он каким-то образом успел пересесть поближе. Устроился на полу, у Неллиных ног, и смотрел на нее снизу вверх приветливо и одновременно вызывающе. Но без тени смущения или хотя бы сочувствия, это факт.

– Уснула в машине – это было первое, что пришло мне в голову, когда я увидела, как вы сидите на потолке, – сказала ему Нелли. – Но, честно говоря, это было бы обидно. Очень уж хороший выдался вечер. Такие вещи должны хотя бы иногда происходить наяву. Так что беру, пусть будет, вместе с вами и потолком, куда теперь вас девать.

Сказала и тут же пожалела: зачем? Но зеленый человек не стал ни смеяться, ни возражать. А напротив, серьезно кивнул.

– Ну что ты к ней прицепился, – укоризненно сказал ему бармен Тони. – Дай человеку кофе спокойно попить.

– Ну, чашку-то я у нее не отнял, – заметил зеленый. – И не планирую. Просто она мне нравится. – И, повернувшись к Нелли, повторил: – Да-да, вы мне нравитесь. Настолько, что даже хочется с вами познакомиться. Но у меня сейчас ни одного имени, как назло. Совсем недавно было целых восемь штук, одно другого причудливей, а теперь – все. Отняли злые люди у бедного сироты…

– Хорош заливать, – перебил его Тони. И сказал Нелли: – Не было никаких злых людей. Он сам сжег свои имена, все до единого, еще в середине зимы. Заявил, что устал от определенности и устроил страшенный пожар, попутно покончив с январскими морозами, за что ему, конечно, большое спасибо, надоели они нам тогда – словами не передать.

– Сжег имена? – повторила Нелли.

Просто, чтобы не молчать.

– Ну да, – подтвердил бармен. – Ожоги, конечно, быстро зажили, даже шрамов не осталось, но с тех пор нам приходится проявлять чудеса изобретательности, когда мы хотим его позвать.

– Извини, дружище, – сказал ему зеленый. – Я знаю, что с безымянным мной еще трудней, чем обычно. Просто в голову не пришло, что это надолго. Был уверен, по весне появится пара-тройка новых. Но вот уже июнь, а я по-прежнему хожу без единого имени. Я и сам не рад. Вот с девушкой хорошей теперь не могу познакомиться, как нормальный человек. Например. Вы уже допили свой кофе?

Вопрос был адресован Нелли, которая к этому моменту как раз успела решить, что попала в один из интерактивных театров, о которых так много разговоров в последнее время. Где зритель оказывается полноправным участником действия и даже влияет на его ход. Только ее без предупреждения привели, поэтому совсем удивительно получилось. И теперь ясно, куда бегала Свете, попросив ее подождать во дворе: договаривалась с друзьями-актерами о сюрпризе. Молодец девочка, что тут скажешь. Таких удивительных подарков мне еще никто никогда не делал. Как же мне повезло! – думала она.

– Вы уже допили свой кофе? – повторил зеленый.

Нелли взяла в руки чашку, внимательно посмотрела, кивнула:

– Да, там только гуща осталась.

– Ну и отлично. Если познакомиться мне все равно не светит, буду вас развлекать.

– Даже не вздумай! – дружным хором взвыли Тони и Свете.

– Это моя гостья, – добавила она.

– Была твоя, стала моя, – усмехнулся зеленый. – Так уж ей повезло.

И подмигнул Нелли – дескать, держись меня, детка, со мной не пропадешь. Хотя заранее ясно, что наоборот.

Нелли поняла, что спектакль нравится ей все меньше. Слишком много внимания к ее персоне, она бы предпочла и дальше просто сидеть и смотреть. Интересно, кто у них тут режиссер? Кого можно попросить, чтобы убрали зеленого, а все остальное оставили, особенно пианиста, особенно при условии, что он расскажет, где, черт побери, где она уже слышала эту мелодию? Потому что попытки вспомнить почти так же мучительны, как требовательный взгляд этого крашеного кривляки, чтобы ему в ад провалиться. В тот самый, которого нет.

Эх, как ни крути, а испортил мне этот тип все удовольствие, – печально резюмировала она.

В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге появился волк. Ну, то есть как – волк. Скорее, чудовище, отдаленно напоминающее волка. И как минимум раза в два крупней, чем волкам положено. Хуже всего, что оно совершенно не походило на реквизит, даже очень дорогой и качественный. С другой стороны, существуют же какие-то новые материалы, высокие технологии, так что леший его разберет.

Высокотехнологичный реквизит тем временем коротко рыкнул – не то чтобы угрожающе, скорее, предупредительно: «Я тут». Впрочем, Нелли этого было совершенно достаточно, чтобы оцепенеть от страха. Зато остальные посетители кафе бровью не повели. Вместо того, чтобы вооружаться кухонными ножами и с воплями выскакивать в окна, они приветливо заулыбались, а бармен Тони сказал:

– Отлично выглядишь, Виткус. Рад тебя видеть.

Огромный волк вежливо кивнул и направился прямо к Нелли. Ну, то есть ей сперва показалось, что именно к ней. Сидела, смотрела, как чудище приближается, с ужасом понимала, что не может ни пошевелиться, ни даже закричать, как в кошмарном сне, – значит, это все-таки сон? Хорошо, если так, но, божечки, что в таких случаях делают, чтобы проснуться прежде, чем тебя начнут раздирать на части? Не хотелось бы досмотреть до этого драматического момента.

Волк, однако, не обратил на Нелли никакого внимания. Подошел к Свете, которая, завидев его, надменно вздернула подбородок, покрепче прижала к себе кошку и отвернулась к окну. Лег рядом, положил голову ей на колени и тихо, по-щенячьи заскулил.

– А мне, думаешь, вот прям очень весело сидеть тут без тебя? – укоризненно спросила она.

Волк еще немного поскулил. Потом несмело лизнул Светену руку. Она вздохнула, погладила его по лохматой башке. Сказала:

– Я тоже тебя люблю, и ты это знаешь. Но у меня теперь есть кошка. Она маленькая и беззащитная. Она уже один раз потерялась, хватит с нее. Я ей твердо обещала, что никогда ее не брошу. И не отдам чужим людям. И тебе на съедение тоже не отдам. Между прочим, я даже в речку с ней не нырнула. Хотя сперва очень хотелось к маме, домой. Но я как-то перетерпела! А чем ты хуже меня?

Волк коротко рыкнул и потянулся к кошке. Нелли, только-только начавшая успокаиваться, охнула и схватилась за сердце: только не это, нет! Однако Свете почему-то не испугалась. Сидела и спокойно смотрела, как огромный волк вылизывает маленькую пеструю кошку – бережно, осторожно, как новорожденного щенка.

И зеленый тип смотрел на них, как зачарованный. И бармен Тони, чья невозмутимость сменилась откровенным умилением. Того гляди, пустит слезу, и как после этого жить? И остальные посетители кафе смотрели на Свете, волка и кошку, а пианист наконец-то заиграл что-то по-настоящему знакомое; стыдно сказать, «Историю любви». В других обстоятельствах Нелли фыркнула бы: «Боже, какая сентиментальная безвкусица», – и вышла бы, хлопнув дверью, но, надо признать, для этого интерактивного спектакля, плавно переходящего в кошмарный сон, вполне удачное решение. Пусть хоть что-нибудь будет просто, понятно и предсказуемо. Например, музыкальный фон.

Пока они все умилялись, волк вдруг подпрыгнул метра на три, не меньше, счастье, что потолки тут высокие, а то крышу бы снес своей огромной башкой. Перекувыркнулся в воздухе и приземлился – аккуратно, на все четыре… нет, всего на две ноги. И оказался невысоким, но изумительно сложенным молодым человеком, с разбойничьим скуластым лицом и неожиданно милой, почти детской улыбкой.